Интервью с заслуженным артистом России Денисом Желтоуховым

Интервью с заслуженным артистом России Денисом Желтоуховым
 

Здравствуйте, Денис. Поздравляем вас с номинацией.

Как вы пришли в оперетту? Чем вам этот жанр близок? Работали ли вы в драматическом театре? Если нет, хотели бы попробовать?

У меня отец - народный артист России, я вырос в театре. Вопроса быть или не быть мне артистом, конечно, не стояло, но в оперетте  я работать не хотел. Хотелось работать в драматическом театре, и занимался я в драматической студии при театре драмы. Но получилось, что после десятого класса отец объявил о наборе экспериментального курса, он назывался очно-заочный. Получалось, что в театре мы учились очно, а заочно сдавали в институте сессию. И при этом я еще учился в одиннадцатом классе. В девяносто шестом году я закончил институт и по сей день работаю в театре, вот уже пятнадцать лет.
 

А в оперетту пошли именно по стопам отца?

Музыка, конечно, сыграла свою роль. Все-таки отец всю жизнь проработал в оперетте, я смотрел все спектакли. Правда, когда я пришел в институт, мне сказали, что голоса у меня нет, но потом выяснилось, что я еще и пою. И постепенно меня это заинтересовало, потому что жанр этот безграничный, здесь можно себя проявлять и драматическим артистом, музыкальным, можно петь, танцевать. Я думаю, что Константин Сергеевич Станиславский, говоря, что оперетта - это «брызги шампанского», имел в виду не легкость жанра, а то, что актер должен работать настолько легко, чтобы зрителю казалось, что это «брызги шампанского». На самом деле, это, наверное, самый сложный жанр.
 

А вам ближе классическая оперетта или мюзикл?

Я играю все. Мне очень повезло:  за свои 15 лет работы в театре, я сыграл около 56 ролей, и драматических, и музыкальных. Я с удовольствие играю в абсолютно разных спектаклях.
 

Расскажите о спектакле «Самолет Вани Чонкина»?

Это на самом деле странная история. Владимир Борисович Оренов удивил, когда распределял роли. Дело в том, что мой друг и артист нашего театра Влад Павленко, который тоже номинируется на лучшую мужскую роль, совершенно противоположный по темпераменту мне. То есть он очень спокойный, уравновешенный, а я, наоборот, очень взрывной, и поэтому мне роли обычно достаются характерные и темпераментные.  И тут меня назначают на роль Вани Чонкина, который такой дородный, уравновешенный, спокойный, то есть совершенно не мой тип, ни по жизни, ни по сцене. А Влада Павленко Владимир Борисович назначает на Гладышева. То есть для нас это были роли на сопротивление, что ему, что мне. Но в результате, как оказалось, Влад оказался на своем месте, я - на своем, и я совершенно не жалею, мне очень нравится этот спектакль, хотя форма очень необычная. Мне очень нравится музыка Дашкевича, а что касается моей работы, то не мне, конечно, судить, хорошо я играю или нет, но, раз меня на Маску позвали, - значит, неплохо играю.
 

Сам репетиционный процесс был сложным?

Вы знаете, да. Процесс был достаточно сложным. Работать с Владимиром Борисовичем достаточно сложно. Самое удивительное, что он вырос в Ташкенте, и оперетта была его родным домом. Но каким-то чудом он не стал музыкальным режиссером - ставил спектакли, но только драматические. Это был его первый музыкальный спектакль и как бы тяжело нам с ни мне было, артистов он любит, что бывает не всегда, потому что очень часто режиссер пытается задавить актеров своим авторитетом, что наверное правильно. Режиссер должен быть тираном. Владимир Борисович не был тираном, но, в то же время, он очень настойчивый человек, и очень часто пытался нас в чем-то убедить, переубедить. Ну, спектакль удался: мы его показывали в Иркутске, где он здорово прошел, у нас в Хабаровске всегда идет при полном зрительном зале.
 

Сегодня появляется все больше режиссеров, которые экспериментируют, экспериментируют в том числе и с классикой, перерабатывают ее, пытаясь найти новые ее грани. Как вы к этому относитесь?

Хоть я человек молодой, я вырос в оперетте, видел наш театр в годы, когда его признали лучшим театром Советского Союза, в восемьдесят седьмом году, и я считаю, что классика - она и есть классика. Однажды я видел интервью Образцовой, и она сказала, что видела в Метрополитен Опера оперу «Кармен», когда на сцену выезжали байкеры. «Здорово поют, - она рассказывает, - все в коже, на настоящих мотоциклах, такое шоу, но мне было интересно посмотреть один раз, а классический спектакль я готова смотреть миллион раз» Да, наверное, нужно искать новые подходы, но я считаю, что классику нужно ставить такой, какая она есть. Все уже написано, все выражено в музыке. Но если говорить о современной оперетте - да. Это конечно большой недостаток для нашего жанра - дефицит нового материала.  А классика - она и есть классика. Другое дело, что иногда в классическом спектакле актер просто выходит на сцену и начинает петь. И тут режиссер начинает тереть себе лоб, бить себя по затылку, потому что одного пения сегодня, конечно, недостаточно. То есть, если раньше зритель мог просто позволить себе послушать красивое пение, и этого было достаточно, то сейчас чтобы удивить зрителя нужно сальто-морталле сделать и при этом еще играть как наисерьезнейший драматический артист. Это уже вопрос о постсоветской школе. Потому что чаще всего, по молодым, которые сейчас приходят, видно, что так и осталась эта школа: главное - спеть, остальное все - ерунда. Вот это очень  плохо, в этом есть проблема. Они приходят в театр и им тяжело, потому что режиссеры требуют, чтобы актеры играли, одного вокала уже мало.

Спасибо Вам большое.
 

Связанные материалы:

• Артисты: Денис Желтоухов
• Спектакли: «Самолет Вани Чонкина»